Клюква в шоколаде - Страница 2

– А кто у нас тесть?

– Да я ж рассказывал. Фирмач. Бананами торгует.

– И что ты при таком тесте среди нас, убогих, делаешь?

– У меня не очень с ним. Он Ленку, ну жену мою, хотел за сынка какого-то банкира выдать, чтоб кредиты потом по-родственному брать. Ну, а тут я.

– Да, с тебя кредит вряд ли стрясешь. Какая прекрасная романтическая лав стори, я сейчас проплачусь. Любовь не купишь за бананы, – хохотнул Дукалис.

– Отставить глумление, – скомандовал Соловец. – Миша, продолжай.

– Мы с Ленкой у меня живем, я с ее батей почти не общаюсь, так, иногда, для приличия. Денег они Ленке не подкидывают, подарки дарят. Ну, это все не суть.

Вчера они в Канаду укатили на пару недель по каким-то делам. Ленка их провожала, батя ей ключи от дачи оставил, велел на выходные съездить, дом проверить да цветочки полить. Вот мы проверим и польем!

– Что ж ты раньше молчал?! – возмутился Кивинов. – Мы тут битый час головы ломаем.

– Да Ленка только что позвонила, я сам не знал. Только, самое главное, мужики, чтоб все чин-чинарем, культурненько, без разгуляева. Прибраться после…

– Обижаешь, Мишель, – развел руками Дукалис, – у нас месячник высокой культуры выпивки. Все как надо будет. Девчонки и со стола приберут, и пол вымоют. Тесть еще спасибо скажет. Когда срываемся?

– Завтра с утречка лучше всего. Пока доберемся, пока накроем… Часиков в пять сядем. Вечерком искупнемся – и в сауну.

– Кстати, а кто дежурит завтра? – вспомнил Соловец. Кивинов посмотрел на график, который висел на календаре с изображением полуголой Мадонны.

– Дьявол!

– Он по тому свету дежурит. А по отделению кто? Ты, что ли?

– Мишка!

Возникла неловкая пауза. Все понимали, что без Петрова на даче делать нечего, но предложить поменяться дежурствами ни у кого не хватало силы воли. Там же шашлычки, сауна, природа. Собственно, поменяться мог только Кивинов, без виновников торжества операция теряла смысл.

– А чего вы на меня смотрите? – Кивинов почувствовал на себе вопросительные взгляды.

– Так больше некому, Андрюша.

– Участкового можно попросить. В субботу обычно мало заяв, справится.

– Никаких участковых, – Соловец поднялся с дивана, разминая пальцами «беломорину»,– суббота субботе – рознь. Если не найдем замены, фазенда накрывается.

Вновь возникла вынужденная пауза.

– Ладно, мужики, – махнул рукой Павлов, – я вас сбаламутил, мне и за базар отвечать. Езжайте без меня, отдежурю. Я вам схему нарисую, найдете. Только на коленях прошу, чтоб все нормально…

– Мишель!!! – вскочил Дукалис, – да какие разговоры! Ты за это даже не беспокойся, языками порядок вылижем. Первый раз, что ли, гудим?

Миша, к сожалению, не знал, как коллеги гудели раньше, в связи с тем, что работал в отделении недавно, но полагался на их честное ментовское слово.

– Спасибо, старик. Мы за тебя первый тост поднимем,– хлопнул по плечу Петрова Волков.

Настроение у офицеров милиции заметно поднялось, испортить его мог только приказ об отмене выходных в связи с очередной «Челюстью».

Последние два месяца опера пахали почти без выходных, и совместный красивый отдых обещал эффективно снять накопившуюся усталость. Пьянство ради пьянства в краснознаменном коллективе не поощрялось. Душа просила праздника.

– Тогда распределяем обязанности, – Дукалис потер руки в предвкушении культурного отдыха.

Обязанности распределили быстро, по-военному. Кивинову с Волковым выпало решить продовольственную программу, Дукалис вызвался съездить к Мише за ключами от дачи и уточнить оперативные подходы, то есть дорогу. Встретиться договорились в десять часов на Финляндском вокзале, возле паровоза, на котором Владимир Ильич Ленин нелегально пробирался из Финляндии в Россию для организации вооруженного восстания.

Соловец приоткрыл форточку, проветривая кабинет от дыма своей атомной торпеды.

– О! Принесла нелегкая! – с откровенной злостью он кивнул на отделенческий двор. – Как бы наша «Клюква» не заморозилась.

Кивинов вылез из-за стола и выглянул в окно. Да, операция могла оказаться под угрозой срыва. К парадному входу отделения подходил заместитель начальника райотдела по тыловому обеспечению подполковник Мизинцев. Несмотря на скромно звучащую должность (ну подумаешь, тыл), Мизинцев был фактическим хозяином РУВД, ведь слово «обеспечение» подразумевает прежде всего финансы, а кто с финансами, тот и командует. Мизинцев это усвоил очень четко и мог послать к чертовой матери даже начальника райотдела Головко, правда, пока за глаза. Не говоря уже о других руководителях. Начальники отделений вынуждены были прыгать перед Мизинцевым, иначе получение, скажем, новой машины могло отодвинуться на год, а то и вообще насовсем. Вдобавок ко всему тыловик обладал чудесным характером с примесью собачьего дерьма, на личный состав смотрел как деревенский барин на крепостных, за что пользовался искренней взаимностью. Головко все прекрасно видел и понимал, но избавиться от Мизинцева не мог, того прикрывали высокие люди из Большого дома, которые его в райотдел и поставили. Приходилось терпеть. Полгода назад появилась возможность скинуть зама – тот потерял всякую осторожность. Городской бюджет выделил райотделу деньги на строительство нового вытрезвителя, старый вот-вот обещал рухнуть и придавить обломками клиентов. За ходом строительства наблюдал, естественно. Мизинцев, он же распоряжался средствами. Фирма, найденная тыловиком, с задачей справилась прекрасно, возведя новое здание в рекордные сроки. Однако знающие люди стали распускать нелепые слухи, что на отпущенную сумму можно было построить как минимум еще два таких вытрезвителя. Головко попытался выяснить ситуацию, приказав принести смету и всю остальную документацию по строительству. Мизинцев нехотя подчинился. Даже неспециалисту было видно, что со всех углов прет лажа. Головко передал бумаги ребятам из БХСС и велел провести проверку. Но на следующий день в район нагрянула внеплановая комплексная проверка, работу Головко признали неудовлетворительной и предложили оставить кресло. «Вам, товарищ полковник, пошли навстречу, построили новый вытрезвитель, а вы развалили всю работу. Это есть нехорошо». Головко все понял и приказал проверку по вытрезвителю прекратить. Никто так и не узнал, куда подевались бюджетные денежки. Чисто внешне благосостояние Мизинцева не улучшилось, если не считать смены шестой модели «Жигулей» на восьмую.